“Хорошие” белорусы

Перед эпохой пролетариата было славное время, когда на белорусских землях жило немалочисленное сословие предпринимателей. На улицах Минска, областных и крупных райцентров, стояли такие же колоритные лавки, какие можно увидеть в европейских исторических фильмах.

В Минске, например, с 1890 года работал магазин Гурвича. Среди прочего там продавались пишущие машинки, велосипеды, граммофоны, фильтры для воды (!), пианино, арифмометры. А в универсальном магазине Борща и Лифшица можно было купить всё для гардероба — от блузок и горжеток до детских шубок и английских сундуков. Кондитерские, магазины посуды, мебели и ковров, табачные лавки, типографии — всё это работало и у нас, не только в условном Париже.

Крупный бизнес тоже был, и все валообразующие отрасли — добыча леса, деревообработка и спиртовая промышленности — могли похвастать достижениями. В Гомеле в 1860 году появилась первая в Российской империи лесная биржа. С 1900 по 1913 на территории Беларуси открылось 139 деревоперерабатывающих заводов. Главная площадка “Пинскдрева” — это восстановленная фабрика Александра Лурье, клееная фанера с которой ещё в 1903 году была в почёте у венских мебельщиков. А “Степановский фанерно-лесопильный завод” перед Первой мировой войной открывает свои склады упаковочных коробок в Англии и Франции. Вы представляете?

Предприниматели дореволюционной Беларуси умели налаживать дело, мыслили по-крупному и грамотно реинвестировали прибыль в бизнес. Тоска и зависть сопровождают мысли о том, как могли бы развернуться те белорусские предприятия, которым сейчас было бы по 120-160 лет. Но появляется радость и уверенность оттого, что мы с вами не первые — наши пра- и прапра- запускали производства, искали клиентов и отстраивались от пока ещё немногочисленных конкурентов. И если получалось у них, без “самых современных трафиков”, то получится и у нас с вами.

В следующие после октябрьской революции десятки лет дух предпринимательства (в т.ч. на землях Беларуси) всячески искореняли. А политика социалистического государства, мягко говоря, не способствовала развитию частной инициативы. Несколько поколений выросло, веруя в ересь о позорных спекулянтах и проклятых капиталистах. Поэтому люди, начинавшие бизнес во время Перестройки (1985-1991 гг.) и сразу после неё, делали это наощупь и вопреки, у них не было опыта и примера. И часто именно отсутствие опыта, готовность искать, пробовать разные варианты, и помогало в условиях неопределённости и, увы, опасности.

Эти бунтарские принципы сложнее принять людям возраста 45+. Но молодое поколение белорусов не знает, что для успешного старта “обязательно нужно” получить MBA - оно пробует и достигает результата. Один школьник в 15 лет открывает кофейню на выходе из метро “Октябрьская”. Другой школьник в 16 лет собирает 3D-принтер, в разы дешевле и прочнее импортных аналогов. Он не знает, что это сложно и “экономически невыгодно”, и у него получается.

Молодые белорусы уже несколько раз фигурировали в рейтинге Forbes “30 under 30”. В этом году в него попали основатель Friendly Data Михаил Румянцев (стартап приобретён корпорацией Service Now) и Кирилл Тремболовский, сооснователь Behavox. Двумя годами ранее в рейтинге значились создатели MSQRD Евгений Невгень и Сергей Гончар. Последним “позвонил Цукерберг” и сейчас разработки ребят используются в фильтрах Facebook и Instagram. Оказывается, так можно было.

В 1934 незадачливый энтомолог посчитал, что, согласно законам аэродинамики, шмели не могут летать. А они, мохнатые, продолжили жужжать. Потому что принципы полёта насекомых отличаются от таковых для самолётов, по которым и были расчёты. “Правила” учёного оказались ошибочны. Нарушать официальные законы не нужно, а вот пустые стереотипы, тормозящие “нормы” и конформистские табу — вполне.

Если мы берёмся за работу, то делаем её качественно. К сожалению, в счёт почти не идут коммунальные службы — там качество иногда ограничивается дефицитом финансирования и странной логикой начальствующих. Но посмотрите, с каким прилежанием дорожные рабочие укладывают асфальт в лужи под ноябрьским мокрым снегом. Даже в такой ситуации, когда старание похоже на тушение большого пожара стаканом воды, они не халтурят.

Для меня большой пример и показатель белорусского трудолюбия и правильного упрямства — компания EPAM. Это сейчас она корпорация с миллиардной выручкой. А в 1993 году начиналась как комнатка в подвале на улице Куйбышева в Минске. Минута телефонного разговора с США стоила дикие $6! Сооснователям EPAM (один был в Минске, второй — в Нью-Джерси) общаться приходилось по факсу и электронной почте, выгружавшей письма раз в сутки. И в такой ситуации, когда условия мешали, а не помогали, белорусы начали бизнес на миллиард. Их старания и терпение стали примером для сотен других аутсорсинговых компаний, открывшихся в Беларуси с тех пор.

У нас небольшой рынок, и это даже здорово: наши IT-компании и стартапы не довольствуются им, и сразу ориентируются на глобальные площадки. А так как основные активы в IT нематериальны и не требуют миллионной инфраструктуры, бизнес относительно просто масштабируется. Два человека из топ-3 успешных и влиятельных бизнесменов Беларуси — айтишники. 

Но только в определении словаря Брокгауза и Ефрона — “искатели приключений”. Возможно, мы не самые решительные, когда речь идёт о серьёзном риске без гарантий, но пробовать что-то новое не боимся. У нас пока достаточно свободных ниш, и их освоение — своего рода приключение. Вот несколько реальных примеров.

Художница-модельер выращивает спаржу, которая, по мнению учёных агрономов, в Беларуси прижиться не может. В прошлом офисные работники открыли первую улиточную ферму и растят улиток с икринки. Другая семья собирает урожай арбузов по 15 кг, хотя французские семеноводы утверждали: больше 8 кг этот сорт вырасти не может. Одна предприимчивая женщина сама наладила поставки в Беларусь косметики из алоэ с Канарских островов. А другой изобретательный маркетолог, ужаснувшись стоимости строительства частных домов, сам научился возводить купольные дома и сделал на этом успешный бизнес.