“Мы глупеем, когда видим свой телефон”

для меня

20 минут на прочтение

Цифровая зависимость опаснее и ближе к нам, чем кажется. Мы глупеем, делегируя гаджетам свои когнитивные функции и отрицая авторитеты. Процесс не повернуть вспять, но его можно замедлить. Это особенно важно для наших детей, которые с раннего возраста попадают в ловушки цифровой зависимости. Андрей Курпатов, руководитель “Лаборатории нейронаук и поведения человека” Сбербанка, на форуме Hi-Tech Nation рассказал, как тренировать навыки мышления - а мы пересказываем вам:)
Генеральный партнёр события - Альфа-Банк.

Саша Литвин

Журналист

Работа по изучению мозга идёт одновременно с развитием новых технологий — в частности, искусственного интеллекта. Важен баланс: не понимая, как работает мозг, мы просто застрянем в машинном обучении, и наш искусственный интеллект будет так себе.

В области нейрофизиологии происходят настоящие чудеса, но Дэниел Деннет, один из величайших ныне живущих философов, предупреждает: по мере развития технологии, мы передаём им свои интеллектуальные навыки, создаём “когнитивные костыли”, и сами превращаемся в людей, у которых с интеллектом всё хуже. С одной стороны — прорывы в нейрофизиологии, а с другой — постепенное оглупление людей ввиду развития технологий.

Всё это происходит быстро: условный “Яндекс” появился в начале 2000-х годов, а уже сегодня мы не можем представить жизнь без гаджетов и интернет-платформ. Взрывной рост можно измерить в объёме информации, а он растёт экспоненциально. Количество контента, которое мы потребляем, несравнимо с тем, что было ещё 10 лет назад. Наши мозги, рассчитанные на жизнь в условном лесу, “переваривают” огромные массивы данных. Каждую минуту люди в мире смахивают в “Тиндере” более 1 млн потенциальных кандидатов, и отправляют 16 млн сообщений только в одном из популярных мессенджеров.

В зависимости от того, сможем ли мы (и как быстро) идентифицировать опасность, зависит наше выживание. Поэтому желание получать информацию — это биологический фактор нашего инстинкта самосохранения. Помимо калорий, огромную ценность для нашего мозга представляет информация — мы биологически зависим от неё.

В следующем издании “Медицинской классификации болезней” от ВОЗ появится диагноз “цифровая зависимость”. Она приводит детей к “цифровому слабоумию”, а взрослых — к “информационной псевдодебильности”, когда вроде бы нормальные мозги не способны вникнуть в суть вопроса.

Взрослый британец ежедневно тратит на цифровое потребление больше, чем на сон — 11 часов в сутки. Молодёжь — до 14.

По исследованию “Лаборатории Касперского” за 2018 год, в России 40% детей в возрасте до 10 лет почти постоянно находятся онлайн — родители используют гаджеты как няню. В категории 14-18 лет всё время в сети уже 68% подростков. Есть мнение, что это хорошо: якобы они вырастут умными, потому что потребляют много информации.

Но тест Торренса показывает обратное: он показывает, насколько хорошо ребёнок будет думать в будущем. И сейчас наши дети думают всё хуже.

Психологи проанализировали 300 тысяч анкет этого теста за все 50 лет его существования. Оказалось, что с момента вхождения в информационную эпоху (с 60-х, когда в домах стали появляться телевизоры), уровень креативности у детей рос. С появлением кабельных каналов в США в середине 80-х наступила стагнация. А с 90-х годов уровень креативности только снижается. В 2008 году 85% детей получили в среднем более низкие баллы, чем их сверстники в 1984 году.

В США в 2016 году цифровой зависимостью страдало 15% детей, в Южной Корее — 35%. При цифровой зависимости количество нервных связей между клетками коры головного мозга сокращается на 10-20%, вычислительные способности существенно снижаются.

Нейрофизиологическая и биохимическая реакция мозга на гаджет у “цифрозависимых” такая же, как и у людей, страдающих наркоманией. По сути, это фундаментальное психическое расстройство.

Отключите уведомления на гаджетах. У многих это вызывает острое чувство тревоги, но, если вы сможете прожить так какое-то время, вам значительно полегчает.

Физическое присутствие гаджетов в поле зрения снижает наши интеллектуальные функции. Когда мы не видим свой смартфон, рабочая память (то, чем мы думаем в данный момент) резко увеличивается. Вырастают и показатели подвижного интеллекта (то, как мы используем актуальные знания). Мы глупеем, когда видим свой телефон! Думаем, что можем расслабиться, ведь под рукой смартфон с доступом к любой информации.

А ваш телефон давно лежал в другой комнате?!

Гиперинформационная среда приводит и к эскалации примитивного контента. Когнитивная нагрузка при освоении сложных вещей заставляет нас переключиться на что-то более простое. Поэтому создатели контента делают его всё более примитивным. А мы — это то, что мы потребляем. Не только калории, но и информацию. Возникает вопрос: у нас есть телефон, или мы есть у телефона?

Большинство людей постоянно на связи, онлайн. Но для того, чтобы мозг сосредоточился на решении важного вопроса, ему в среднем нужно 23 минуты 15 секунд — за это время он выгружает другие интеллектуальные объекты.

Есть три базовые системы мозга, определяющие интеллектуальную деятельность:

Нижняя центральная исполнительская сеть. Обрабатывает потребляемую информацию.

Сеть выявления значимости. Выявляет актуальные раздражители во внешнем мире.

Дефолт-система. Она “думает”, и работает, когда мы сознательно “выключаемся”.

В норме 46% времени мозг должен уходить в “забытье”. Мы иногда сталкиваемся с этим, когда читаем: взгляд скользит по строчкам, и в какой-то момент мы говорим сами себе: “А про что там было?”. Или когда глубоко задумываемся, но не можем ответить другим, о чём размышляли. В эти моменты включается дефолт-система мозга, отвечающая за интеллектуальную деятельность. Её работу точно и метафорично описал психолог Лев Выготский: “Облака мысли, гонимые ветрами мотивов, проливаются дождём слов”.

Самое важное: эти три системы — антагонисты. Если у нас включена центральная исполнительская сеть и сеть выявления значимости, то дефолт-система мозга блокируется. Другими словами, если мы постоянно потребляем информацию, часть мозга, отвечающая за мышление и структурирование информации, не работает.

Те, кто имеют возможность делать перерыв каждые 90 минут, вовлечены в работу на 30% больше: они позволяют мозгу осмыслить информацию. А люди, способные концентрировать на одной задаче, удовлетворены своей работой на 60% больше! У них есть всё те же 23 минуты 15 секунд, и нет режима многозадачности.

Объём нашего мозга напрямую соотносится с размерами нашей “стаи”: чем больше социальных связей, тем больше неокортекс.

В соответствии с “числом Данбара”, в нашем ближайшем круге пять человек, и мозг не способен на большее. Ему нужно очень много времени, чтобы сформировать внутри своей дефолт-системы соответствующие образы других людей. Только для того, чтобы человек стал знакомым, с ним нужно проводить хотя бы час в неделю.

Дефолт-система развивается, если у нас есть глубокое социальное взаимодействие. Вот почему наши дети должны общаться с другими людьми, а не с гаджетами! В противном случае их дефолт-система просто не построится.

Очень тяжело заставить мозг “загрузить” в себя другого человека: думать о нём, понимать его, входить в его положение. Раньше мы были вынуждены делать это, потому что люди были источниками информации.

Сейчас такая потребность исчезает, и современный человек:

потребляет краткую и обязательно наглядную информацию;

с трудом концентрирует внимание;

нуждается в коммуникации, но не имеет навыка коммуникации;

не хочет идентифицироваться с группой, считает себя индивидуалистом;

хочет, чтобы всё было как можно проще и понятнее.

Это сплошное ощущение гедонизма касается и работы: люди хотят получать на ней удовольствие, но при этом не доверяют работодателям и боятся принимать решения. В результате мы имеем нерешительного, но предельно самоуверенного индивида. Он хочет получать бесконечное удовольствие, но не может сделать простой выбор.

Мы инстинктивно учимся только у тех, кого воспринимаем как авторитетов. Но когда у нас нет авторитетов, а личное мнение имеет право на существование только потому, что оно “личное”, мы переходим от вертикальной структуры общества к горизонтальной.

Когда мы утрачиваем авторитеты, наш мозг перестаёт учиться и придумывать оригинальные решения задач. Когда особь достигает высшей иерархической ступени, её перестаёт интересовать новизна, она консервирует своё положение. Только если мы ощущаем себя субдоминантной особью, мы продолжаем искать решения. И для этого нужна иерархия и авторитеты!

Если же мы думаем, что умнее всех на свете, то в своём субъективном пространстве мы уже доминантная особь, которой абсолютно не светят креативные решения.

Садитесь на цифровую диету. Данные о 15-35% больных цифровой зависимостью — это очень оптимистичные цифры. Мы начинаем и заканчиваем день мобильным телефоном, он стал новым “нательным крестиком”. Цифровая зависимость делает нас глупее.

Тренируйте навыки мышления. И это не касается сложных интеллектуальных задач. Мышление — это создание условий, при которых наш мозг способен обрабатывать загруженную информацию.

Социализируйтесь. В основе всего вышесказанного лежат наши эффективные социальные взаимодействия. Важнейшая часть мозга, дефолт-система, строится при контакте с людьми.

Мы живём в очень интересное и очень опасное время. Его главная опасность в том, что технологии, которые мы создаём, будут недостаточно зрелы для того, чтобы управлять нашим миром. И тогда мы все впадём в инфантильное детство, потеряв остатки мозгов где-нибудь в TikTok.

Больше всего опасения у меня вызывают наши дети. Они попадают в цифровую зависимость, у них не формируются нейронные связи, способные избавить их от СДВГ (синдром дефицита внимания и гиперактивности). 70% детей не перерастают СДВГ и приходят с ним во взрослую жизнь.

Я тревожусь и “рекламирую” тревогу. Если люди будут больше тревожиться, то хоть что-то замотивирует их “включать” голову. А если людей не напугать, они не будут ничего делать.

Ещё один крутой лонгрид: простой нейрогид по мозгу и поведению.

*Мнение лектора может не совпадать с позицией редакции.